Главная » Цензура в РПЦ

ЦЕНЗУРА (РЕЦЕНЗИРОВАНИЕ КНИГ)

ИЗДАТЕЛЬСКОГО СОВЕТА РПЦ

 

 

Второе послание к цензору

Спустя четыре года…

Многое изменилось за четыре года, прошедшие со времени первого послания к цензору. Многие авторы исполнены признательности Его Святейшеству Патриарху Кириллу за то, что он исправил ситуацию с цензурой. Те люди, которые позволяли себе делать неблагопристойные и безграмотные высказывания в адрес рецензируемых книг и их авторов, больше не работают в Издательском Совете. Рецензенты больше не анонимны. Появился гриф «Допущено к распространению ИС РПЦ», который применяется в основном к художественной литературе. На прилавках православных книжных магазинов стало появляться всё больше и больше художественных книг. Казалось бы, чего же ещё желать?

Однако весь вопрос в том, какие художественные книги получают гриф Издательского Совета. Как правило, это книги, предназначенные для уже воцерковлённого читателя — тут фактически ничего не изменилось. А как же обстоят дела с миссионерскими художественными книгами, предназначенными для людей, пока ещё далёких от Церкви? К сожалению, как и прежде, гриф на такие книги получить очень сложно. Главный аргумент цензоров — «миссионерские художественные книги не должны продаваться на территории храмов и монастырей, потому что они искушают верующих» — вполне понятен. В этих книгах действительно содержится много вещей, могущих искусить воцерковлённых людей, и соответственно такие книги нарушают заповедь: «не искушай ближнего своего».

Никто не спорит: было бы очень хорошо, если бы миссионерские художественные книги, написанные православными людьми для привлечения в Церковь неверующих людей, издавались в светских издательствах и распространялись не в храмах, а через светские сети. Но какова реальная ситуация? Светские издательства абсолютно не заинтересованы в издании такой литературы и, по понятным причинам, обычно настроены враждебно по отношению к ней. То есть даже если миссионерская книга интересно профессионально написана, удостоена наград на различных конкурсах и ничем не уступает книгам невоцерковлённых авторов или даже превосходит их, шансов быть изданной в светском издательстве у неё в десятки раз меньше, чем у книги, написанной неверующим человеком. Эти шансы фактически равны нулю. В издании миссионерских художественных книг, опять же по очевидным причинам, заинтересованы только православные издательства.

Но православные издательства распространяют книги преимущественно по церковным каналам и не могут издавать книги, которым отказано в грифе ИС. Получается, что миссионерская художественная литература, которая призвана приводить в РПЦ новых, преимущественно молодых людей, целиком оказалась за бортом книжного рынка. Ситуация кажется безвыходной — в храмах и монастырях её распространять нельзя, чтобы не искушать ближних, а за пределами храмов она распространяться не может, потому что не издаётся светскими издательствами. Но безвыходна эта ситуация только на первый взгляд.

Известно, что миссионерские художественные книги в большинстве случаев попадают к своему адресату — к читателю, у которого есть духовный поиск — через руки верующих людей. Но ка́к неизданная на бумаге миссионерская книга может попасть к православному человеку, у которого есть неверующие родственники и друзья, с которыми он хочет поделиться Благой Вестью? Напрашивается ответ: через интернет. Но такие случаи очень редки. Разобраться в море различной литературы, размещённой в интернете, и понять, какие книги действительно миссионерские, бывает крайне сложно.

Однако есть удивительный способ донести миссионерские книги до адресата, никого при этом не искусив. Есть очень хорошая, но пока ещё развивающаяся организация, которая может помочь в решении сей насущной проблемы. Это — Издательский Совет РПЦ!

Как же Издательский Совет может помочь обращать людей ко Христу и православию через миссионерские художественные книги? Ответ прост: нужно всего-навсего ввести ещё один гриф: «Допущено к распространению ИС РПЦ в качестве миссионерской литературы».

Конечно, обращение с этим грифом потребует особой осторожности. Во-первых, православное издательство изначально должно указывать в заявке на рецензирование, что книга претендует именно на этот гриф. Миссионерские книги должны попадать к рецензентам, у которых есть не только богословское, но и литературное образование — ведь определить, не несёт ли миссионерская художественная книга печать оккультной или иноверной духовности, может быть сложнее, чем в случае с немиссионерской книгой. Во-вторых, такие книги должны распространяться особым образом. Они должны распространяться одновременно и внутри храмов, где их могут приобрести православные люди с тем, чтобы подарить своим неверующим родственникам и друзьям, и в то же самое время снаружи храмов, чтобы не искусить тех верующих людей, которые могут спутать их с литературой для воцерковлённых.

Как же решается эта кажущаяся неразрешимой проблема? А решается она чисто технически и очень просто. Издательский Совет принимает положение, по которому распространители книг с грифом «Допущено к распространению ИС РПЦ в качестве миссионерской литературы» в случае распространения их на территории храмов и монастырей обязаны предупреждать покупателей о том, что эти книги миссионерские. Проще говоря, в каждом храме, распространяющем такую литературу, должна появиться специальная полочка, на которой будет помещена яркая надпись: «Миссионерская литература». Таким образом миссионерские книги будут как бы одновременно и внутри Церкви и вне её.

Сейчас же мы видим, что ситуация с миссионерскими книгами в корне неправильная. Не секрет, что к книгам известных и заслуженных авторов цензура Издательского Совета менее строга, чем к книгам малоизвестных авторов. Поэтому отдельные миссионерские художественные книги всё-таки попадают на полки православных храмов и монастырей, и нередко случается, что миссионерская книга, в которой описаны сцены насилия или сексуальные сцены, оказывается в непосредственной близости с книгами святых отцов или житийной литературой. Введение же специального грифа ИС для миссионерской литературы могло бы искоренить это оскорбительное для многих явление.

Так что православной цензуре есть куда развиваться, чтобы укреплять Русскую Православную Церковь — как через искоренение нестроений внутри, так и через привлечение к вере новых людей.

С надеждой быть услышанными,
авторы сайта «Православная миссионерская художественная проза»
20.07.2015

 

 

Первое послание к цензору

В 2009 году патриарх Кирилл принял решение о воссоздании функции Издательского Совета и об отделении от него Издательства Московской Патриархии. В том же году определением Синода была утверждена структура Издательского Совета как коллегиального органа исполнительной власти Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода Русской Православной Церкви.

Одним из основных направлений деятельности Издательского Совета стала координация православного книгоиздания, в частности научно-богословское рецензирование и экспертная оценка печатной продукции, реализуемой посредством храмов и православных книжных магазинов, т.е. по сути, цензура всей православной печатной продукции. Кстати, в самом слове «цензура» нет ничего плохого и ругательного. По определению, цензура (лат. censura) — система контроля официальных (светских или духовных) властей за содержанием, выпуском в свет и распространением печатной продукции, содержанием (исполнением, показом) пьес и других сценических произведений, кино-фотопроизведений, произведений изобразительного искусства, радио- и телевизионных передач, а иногда и частной переписки, с тем чтобы не допустить или ограничить распространение идей и сведений, признаваемых этими властями нежелательными или вредными (Политическая наука: Словарь-справочник. сост. проф. пол. наук Санжаревский И.И. 2010.).

 Действительно, на тот момент существовала потребность введения такого рода цензуры. На прилавках магазинов православной книги, а нередко и в храмах появлялись издания не только безграмотные и плохо оформленные, но и откровенно вредные для читателя. В церковных лавках можно было встретить молитвословы, где рядом с молитвами к Господу и Богородице были напечатаны заклинания и заговоры, оккультные жития так называемых «святых» стариц и старцев, акафисты, грубо противоречащие православным догматам и т.п. литературу.

Прошло уже больше двух лет с тех пор, как Издательский Совет был реформирован, поэтому можно подвести некоторые итоги и оценить результаты работы Коллегии по рецензированию и экспертной оценке.

К радости многих православных христиан Издательскому Совету удалось выкорчевать большинство из вышеупомянутых плевел — с прилавков церковных книжных магазинов стали постепенно исчезать оккультные и магические подделки под православие.

Однако с плевелами, как известно, легко можно выдернуть и пшеницу. Не пострадали ли книги, написанные в рамках православного вероучения, от введения цензуры? Особенно волнительно за судьбу художественной литературы, предназначенной для людей неверующих или для тех, кто ещё только недавно переступил церковный порог. Ведь благодаря таким книгам у людей, далёких от Церкви, появляется возможность посмотреть на знакомый им мир через призму христианского мировоззрения. Иногда одного такого взгляда достаточно, чтобы человек сделал свой первый шажок к Богу. Вспомним хотя бы, сколько людей уверовало благодаря произведениям Ф.М. Достоевского.

Патриарх Кирилл, конечно же, прекрасно понимал значение миссионерской художественной литературы, когда реформировал Издательский Совет. В своей речи на первом заседании Издательского Совета он сказал такие замечательные слова: «Перед нами стоит задача дать людям книгу, в которой они могли бы найти ответ на насущные вопросы духовной жизни, при этом написанную современным, понятным языком, и, в том числе, книгу художественную, поскольку именно через литературно-художественные образы лучше всего воспринимаются духовно-нравственные понятия. Мы очень нуждаемся в хорошей, высококачественной художественной литературе, которая могла бы работать на миссионерском поле…» Патриарх также отметил необходимость стимулировать написание книг — и художественных, и научных, и катехизаторских.

Итак, цель Издательского Совета, поставленная ему Патриархом, — не препятствовать, а, наоборот, всячески помогать и поддерживать авторов, пишущих православную миссионерскую прозу. Но много ли мы видим на прилавках православных книжных магазинов художественной книги, отвечающей требованиям Патриарха?

К сожалению, крайне мало. В основном в отделе художественной литературы православных книжных магазинов продаются книги, написанные для уже воцерковлённого читателя, которые вряд ли смогут заинтересовать людей, ещё только отправившихся на поиски Истины. Чем же можно объяснить такую скудость добротной миссионерской литературы? Неужели нет авторов, пишущих такие книги?

В действительности они, конечно, есть. В большинстве своём это люди самоотверженные, презревшие мирские блага, ищущие славу не для себя, а для Христа. Однако главный парадокс состоит в том, что именно к таким художественным произведениям, в которых так остро нуждается сейчас Церковь, цензура максимально строга и придирчива. Причём в основном замечания «экспертов» относятся не к вероучительной стороне произведения (здесь, как правило, придраться просто не к чему), а к форме выражения той или иной христианской идеи.

Тут, конечно, встаёт вопрос о том, допустимо ли облекать вечные святые истины в преходящие культурные формы? Не компрометируется ли этим Божественное откровение? Однако напомним, что речь идёт о книге миссионерской, цель которой — привлечь внимание неверующего читателя, не доросшего ещё до творений Святых отцов, к православным идеям и ценностям. Поэтому автору такой книги приходится, как и апостолу Павлу, для всех сделаться всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1Кор. 9:22). Об этом говорится и в Основах Социальной концепции РПЦ: «Для проповеди о Христе пригодны любые творческие стили, если намерение художника является искренне благочестивым и если он хранит верность Господу <…> Проповедуя вечную Христову Истину людям, живущим в изменяющихся исторических обстоятельствах, Церковь делает это посредством культурных форм, свойственных времени, нации, различным общественным группам. То, что осознано и пережито одними народами и поколениями, подчас должно быть вновь раскрыто для других людей, сделано близким и понятным для них». Итак, позиция Церкви относительно методов и форм миссионерства через художественные произведения очевидна.

Но что же происходит на практике? Экспертам, оценивающим художественное произведение, «представляется весьма сомнительной сама идея "осовременить" евангельские притчи и другие библейские сюжеты» (отрывок из выписки из протокола заседания Коллегии по рецензированию и экспертной оценки Издательского Совета РПЦ), не говоря уж об обвинениях в кощунстве и непристойности лишь на том основании, что автор говорит с читателем языком понятных ему образов и культурных форм. Особенно жестоко цензура обходится с книгами, направленными к молодому читателю. Как будто нарочно Издательский Совет искореняет почти все попытки с помощью художественной книги достучаться до умов и сердец подрастающего поколения. Следует заметить, что современная молодёжь — наиболее взыскательная аудитория. Во-первых, молодые люди не терпят никакого открытого нравоучения, считая его покушением на свою свободу. По-настоящему миссионерская книга для юношества должна научить молодого человека размышлять и аккуратно подвести его к определённым выводам, а последний шаг оставить за ним. Во-вторых, книга должна быть увлекательной и достаточно оригинальной, без избитых стереотипных сюжетов и картонных персонажей. Наиболее любимы современными юношами и девушками жанры фантастики, фэнтези или сказки. В-третьих, при работе с молодёжью не должно быть никакой позиции «сверху», с молодыми людьми надо говорить на их языке, обсуждать волнующие их темы. Создать христианскую книгу, отвечающую всем этим требования, чрезвычайно сложно. И при оценивании надо всегда учитывать её специфику. Иначе скоро автору придётся выбирать, на кого ориентировать свою книгу: на цензора или на читателя.

Вообще очень печально, когда цензор не понимает и не хочет понимать художественную литературу, но только по обязанностям службы вынужден её читать. В этом случае он превращается в гиперисполнительного чиновника, у которого вся жизнь, все чувства применены к желаниям высшего начальства — и чаще, конечно, неправильно им понимаемым. С самозабвенным рвением он ищет к чему придраться в самых талантливых творениях литературы. И тогда вместо красоты и истины он видит лишь скуку и пошлость и выносит свой жестокий и несправедливый вердикт: «книга не представляет художественной ценности», как в своё время А.И. Красовский не разглядел гения А.С. Пушкина и заявил, что «вся современная литература так мерзка, что читать её — сущее наказание». Похоже, для некоторых рецензентов Издательского Совета их работа тоже представляется сущим наказанием. В замечаниях к книгам И. Изборцева (Смолькина) и А. Петрова, например, можно обнаружить следующие фразы: «как и другой роман автора — "Ангел безпечальный", — эта книга производит крайне неприятное впечатление»; «сложно допустить, что кому-то они (рассказы) могут принести пользу» и т.д. А ведь эти произведения получили высокую оценку среди профессионального писательского сообщества и множество благоприятных отзывов от читателей.

Надо сказать, что экспертиза художественного произведения — весьма сложная работа. К оценке художественной книги нельзя подходить чисто формально, не зная и не понимая таких обычных для художественной литературы приёмов, как аллегория, метафора, гипербола и т.д., иначе рискуешь выставить себя посмешищем в глазах образованных людей. Примером такого неправильного понимания художественного образа является цензура А.И. Красовского фразы в стихотворении, обращённом к девушке: «один твой нежный взгляд дороже для меня вниманья всей вселенной». Цензор прокомментировал её следующим образом: «во вселенной есть и цари, и законные власти, вниманьем коих дорожить должно… это значит, что автор не хочет продолжать своей службы государю для того только, чтобы быть всегда с своей любовницей…». К сожалению, очень похожие комментарии можно встретить в оценке современными цензорами некоторых художественных произведений. Например, автор обвиняется в кощунстве на том основании, что в произведении (которое является притчей-сказкой) встречается такая фраза: «На крыше автомобиля, на багажнике, сидели два попугая и пели тропари». Так можно обвинить писателя-сказочника во лжи лишь на том основании, что в его книгах разговаривают животные или растения.

Как известно, основная опасность любой цензуры — это необъективное, пристрастное оценивание произведения. Конечно, патриарх Кирилл отлично понимал это, поэтому и ввёл коллегиальный принцип вынесения решения. Однако на практике этот принцип скорее срабатывает по русской пословице: «у семи нянек дитя без глазу», то есть общая ответственность за принятие решения означает отсутствие личной ответственности каждого члена Коллегии за это решение, а значит страдает и качество экспертизы. К тому же, как правило, все члены Коллегии не ознакомлены в полной мере с представленным им на рассмотрение произведением и принимают решение исходя из доклада анонимного для авторов и издателей рецензента. На каждом заседании Коллегии рассматривается около ста книг, и у членов Коллегии просто нет физической возможности как следует разобраться в том, достойна ли представленная им на рассмотрение книга грифа Издательского Совета или нет. То есть решение о присвоении или неприсвоении грифа Издательского Совета принимается на основе мнения одного человека, который тоже не несёт никакой личной ответственности за решение Коллегии. Получается некий замкнутый круг, где каждый перекладывает ответственность на другого. В результате такого положения дел неизбежны ошибки и конфузы. Например, в выписке в качестве одной из причин отказа в грифе ИС значится: «описание существования души прежде рождения ребёнка». Неужели все члены Коллегии считают, что у ребёнка до рождения нет души, что в материнской утробе растёт и развивается неодухотворённый кусочек плоти? Очень не хочется в это верить! Скорее всего, рецензент оказался либо плохо знаком с православным вероучением, либо просто искал, к чему придраться, а Коллегия без всякого разбирательства завизировала его решение. Однако непонятно, кому отвечать за такое некачественное рецензирование? Напрашивается и ещё один вопрос: что будет, если хотя бы один рецензент впадёт в ересь и начнёт исходя из своих ложных взглядов оценивать книги? При таком положении дел очень скоро в продажу вновь могут поступить псевдоправославные и оккультные издания.

Ну и, конечно, самое худшее — когда цензор, который должен представлять в своём лице всю Русскую Православную Церковь, позволяет себе откровенное хамство и пишет в официальном документе такие строки: «На странице … автор, видимо, излагает своё жизненное кредо, которое является ключом ко всему остальному тексту: "А не стать ли мне дураком? Во-первых, с дураков и спрос невелик. Во-вторых, им проще общаться с людьми"». Весьма странное основание для отказа от грифа Издательского Совета, но ещё более странно, что все члены Коллегии по богословскому рецензированию подписались под этими строками.

Безусловно, «убить» любую книгу несложно, но, вынося своё решение, рецензентам и членам Коллегии стоит подумать о том, скольким людям эта книга могла бы помочь поверить в Бога и прийти в Церковь. Цензору как никому другому надлежит помнить слова Спасителя: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете (Мф. 23:13).

Конечно, цензура необходима, но она должна быть разумна. Иначе неизбежно произойдёт обеднение православного книжного рынка и, как следствие, православная культура станет более плоской и однобокой. Современные Достоевские, Свенцицкие и Шмелёвы не уместятся в рамки штампов и установок нынешних цензоров Издательского Совета и будут выброшены за борт православной литературы. А пострадает от этого вся Церковь и, кто знает, сколько у неё уйдёт времени на то, чтобы залечить эти раны.

Хочется закончить словами из стихотворения А.С. Пушкина «Послание к цензору», где поэт представляет нам цензора таким, каким он действительно должен быть:

Полезной истине пути не заграждает,
Живой поэзии резвиться не мешает.
Он друг писателю, пред знатью не труслив,
Благоразумен, твёрд, свободен, справедлив.

 

Авторы сайта «Православная миссионерская художественная проза»
15.09.2011